12/02/2020
CLIMATE TRAUMA: КАК ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА МОГУТ ПОВЛИЯТЬ НА НАШУ ПСИХИКУ И ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ
Мы все чаще слышим о таких понятиях, как экологическая тревожность или скорбь. Эти переживания связаны с изменением климата и сопровождаются хроническим страхом перед угрозой уничтожения и боязнью потерять контроль над внешним миром, чувством бессилия и невозможности что-либо исправить. Подобные ощущения — симптом психологической травмы. В этом материале психолог Полина Цветкова разбирает это новое явление в психологии и рассказывает, как исцелиться, используя принятие, осознанность и инициативность.
Evgenya Kayumova
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТРАВМА И КЛИМАТ:
КАКАЯ СВЯЗЬ?
КАКАЯ СВЯЗЬ?
Слово «травма» используется для описания эмоционально болезненных и тревожащих переживаний, которые лишают нас способности справляться с ситуацией, обессиливают. Другими словами, травма — это шок или ранящий опыт, который вредит психике. Согласно Джудит Херман, психиатру и авторке книги «Trauma and Recovery», он парализует нашу естественную адаптацию к жизни. Но как это связано с климатом?
По мнению американских психологов, каскад природных явлений, вызванных деятельностью человека, становится стрессом для всей биосферы. А помимо того, что кризис затрагивает психику каждого человека в отдельности, он влияет на общество в целом на каждом уровне отношений: социокультурном, общественном, профессиональном и семейном. Некоторые исследователи говорят о претравматичском стрессовом расстройстве (будто травма только предстоит). Однако многие приходят к выводу, что мы столкнулись с новым типом психологической травмы — климатической (climate trauma).
Влияние климатической травмы чаще всего отмечают непосредственные участники природных катастроф. Жители мегаполиса в средней полосе редко попадают в такие условия. Но постоянное нахождение в инфополе, наполненном сообщениями о природных катастрофах, подпитывает нас тоской и заражает травмами других через эмоциональное слияние. Наша психика по привычке больше откликается на негативные переживания, поэтому мы начинаем фокусироваться на менее очевидных экологических проблемах вокруг: вырубка соседнего сквера под постройку дома, переполненные урны, автомобильный смог и бензиновые разводы на асфальте. На фоне новостных лент мы вовлекаемся все сильнее и замечаем все больше подобных триггеров. Даже в путешествиях мы наблюдаем уже не красивые закаты, а пляжи, утопающие в пластиковых отходах.
Климатическая травма — это глобальная сокрушающая ситуация, в которой человечество выступает и как жертва, и как агрессор. Психотерапевт Бенджамин Уайт в журнале Ecopsychology подчеркивает ее глубину и наши реакции на нее. Новизна этого явления обусловлена еще и временем. Обычно о травме говорят как о прошлом опыте с последствиями в настоящем. Но в контексте климата мы подвергаемся угрозе в настоящем моменте: видим и ощущаем аномальные изменения, читаем заголовки о гигантских лесных пожарах в Австралии, Сибири и Амазонии, слышим о наводнениях и ураганах. Вместе с экологией меняется и наше представление о будущем существовании как личностей, так и человечества в целом. Растет количество тревожных и депрессивных расстройств, которые ряд авторов также связывают с экзистенциальной тревогой. Она рождается после контакта с осознанием «мы все испортили и рассчитывать не на кого».
По мнению американских психологов, каскад природных явлений, вызванных деятельностью человека, становится стрессом для всей биосферы. А помимо того, что кризис затрагивает психику каждого человека в отдельности, он влияет на общество в целом на каждом уровне отношений: социокультурном, общественном, профессиональном и семейном. Некоторые исследователи говорят о претравматичском стрессовом расстройстве (будто травма только предстоит). Однако многие приходят к выводу, что мы столкнулись с новым типом психологической травмы — климатической (climate trauma).
Влияние климатической травмы чаще всего отмечают непосредственные участники природных катастроф. Жители мегаполиса в средней полосе редко попадают в такие условия. Но постоянное нахождение в инфополе, наполненном сообщениями о природных катастрофах, подпитывает нас тоской и заражает травмами других через эмоциональное слияние. Наша психика по привычке больше откликается на негативные переживания, поэтому мы начинаем фокусироваться на менее очевидных экологических проблемах вокруг: вырубка соседнего сквера под постройку дома, переполненные урны, автомобильный смог и бензиновые разводы на асфальте. На фоне новостных лент мы вовлекаемся все сильнее и замечаем все больше подобных триггеров. Даже в путешествиях мы наблюдаем уже не красивые закаты, а пляжи, утопающие в пластиковых отходах.
Климатическая травма — это глобальная сокрушающая ситуация, в которой человечество выступает и как жертва, и как агрессор. Психотерапевт Бенджамин Уайт в журнале Ecopsychology подчеркивает ее глубину и наши реакции на нее. Новизна этого явления обусловлена еще и временем. Обычно о травме говорят как о прошлом опыте с последствиями в настоящем. Но в контексте климата мы подвергаемся угрозе в настоящем моменте: видим и ощущаем аномальные изменения, читаем заголовки о гигантских лесных пожарах в Австралии, Сибири и Амазонии, слышим о наводнениях и ураганах. Вместе с экологией меняется и наше представление о будущем существовании как личностей, так и человечества в целом. Растет количество тревожных и депрессивных расстройств, которые ряд авторов также связывают с экзистенциальной тревогой. Она рождается после контакта с осознанием «мы все испортили и рассчитывать не на кого».
ОТСТРАНЕНИЕ, МАСШТАБНОСТЬ, ОТРИЦАНИЕ:
В ЧЕМ СЛОЖНОСТЬ ИСЦЕЛЕНИЯ?
В ЧЕМ СЛОЖНОСТЬ ИСЦЕЛЕНИЯ?
Травмирующее событие происходит сейчас, и это не дает возможности на исцеление. Когда мы сталкиваемся с очередной экологической проблемой в СМИ, ряд структур головного мозга, а именно лимбическая система, запускает в организме стрессовую реакцию «бей или беги», мобилизуя нас устранить угрозу. Но из-за того, что проблема не отступает, мы остаемся в цикле. Это можно назвать лимбическим параличом, происходящим в 3 этапа, а потом начинающимся заново:
— Испуг при столкновении с неудобной правдой.
— Борьба и бесконечные споры (как внутренние, так и политические) о том, надо ли предпринимать меры, и если да, то какие.
— Бегство: отвлечение внимания, избегание обсуждения проблемы.
— Борьба и бесконечные споры (как внутренние, так и политические) о том, надо ли предпринимать меры, и если да, то какие.
— Бегство: отвлечение внимания, избегание обсуждения проблемы.
Еще одна сложность — приравнивание климатического кризиса к погодным явлениям. Леса горели всегда, затопления тоже кажутся нормальным природным процессом. Но в реальности меняется сама структура биосферы. Химический состав водоемов, почвы и атмосферы становится другим; ледники тают, а береговые линии размываются; исчезают дождевые леса и коралловые рифы. Чтобы это изменить, необходимо признать факт наличия. А установка «экологический кризис = обычное природное явление» отрицает это, подавляет негативные переживания и мешает реагировать и принимать меры.
Диссоциация — отстранение от переживаний и событий, отношение к ним как к тому, что происходит только с теми, кто живет в далекой Сибири или на другом континенте, тоже работает как самозащита. Это естественная человеческая способность, которая помогает нам справиться с невыносимой реальностью, а с другой стороны, становится причиной отсутствия ответа на ситуацию. Возможно и то, что некоторые закрываются при столкновении с проблемами экологии не потому что они боятся будущего, а потому что мрачные перспективы изменения климата затрагивают воспоминания об их собственных травмах. Возникает вопрос: не относятся ли особенно травмированные люди более пренебрежительно к климатическим проблемам из-за закаленных механизмов психологической защиты?
В индивидуальной терапевтической работе можно проработать темы защиты и сопротивления. Но сделать это в масштабах всего человечества сложнее и дольше. Существующая парадигма психотерапии и травмотерапии не совсем соответствует этой новой категории травмы. Жива Вудбери, экоактивист и психолог, в статье Climate trauma: Towards a New Taxonomy of Traumatology говорит о том, что нам необходима более экопсихологическая, ориентированная на планету парадигма, которая не ограничивается рамками современной психологии и научно-материалистической картины мира.
Диссоциация — отстранение от переживаний и событий, отношение к ним как к тому, что происходит только с теми, кто живет в далекой Сибири или на другом континенте, тоже работает как самозащита. Это естественная человеческая способность, которая помогает нам справиться с невыносимой реальностью, а с другой стороны, становится причиной отсутствия ответа на ситуацию. Возможно и то, что некоторые закрываются при столкновении с проблемами экологии не потому что они боятся будущего, а потому что мрачные перспективы изменения климата затрагивают воспоминания об их собственных травмах. Возникает вопрос: не относятся ли особенно травмированные люди более пренебрежительно к климатическим проблемам из-за закаленных механизмов психологической защиты?
В индивидуальной терапевтической работе можно проработать темы защиты и сопротивления. Но сделать это в масштабах всего человечества сложнее и дольше. Существующая парадигма психотерапии и травмотерапии не совсем соответствует этой новой категории травмы. Жива Вудбери, экоактивист и психолог, в статье Climate trauma: Towards a New Taxonomy of Traumatology говорит о том, что нам необходима более экопсихологическая, ориентированная на планету парадигма, которая не ограничивается рамками современной психологии и научно-материалистической картины мира.
3 ИСТОЧНИКА СИЛЫ:
МИНИМАЛИЗМ, ИНФОРМАЦИЯ, АКТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
МИНИМАЛИЗМ, ИНФОРМАЦИЯ, АКТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
Осознавая климатический кризис как новую форму травмы, которая затрагивает каждого из нас, мы можем сделать шаг к исцелению. Главное — не «лечить» симптомы, а выстраивать системный подход.
Один из способов справляться с текущей ситуацией — информирование. В наш век доступности информации значительно проще доносить знание до общества. Однако мы живем в мире пост-правды, где многие не утруждают себя проверкой информации, а факты менее важны, чем эмоции и личные убеждения. Fake news стали частью нашей ленты. Поэтому важно полагаться на проверенные источники и делиться этой информацией в своих ресурсах, выбирая поддерживающий тон. Обвинение почти никогда не способствует тому, чтобы другой открылся вам и услышал. Еще один способ добиться внимания социальных и политических институтов к вопросу климата — финансирование исследований о климатическом кризисе и благотворительные взносы. Но и здесь так же важно доверять организациям, которым вы отправляете донейшн.
Современные климатические проблемы во многом связаны с потреблением. Даже у экоактивистов может быть по 10 новых кипкапов. Перепроизводство истощает ресурсы биосферы, даже если речь идет об органических продуктах или zero waste товарах. Мы можем использовать свою власть как потребителей в другом направлении — снижая потребление, выбирая бренды, которые придерживаются более экологических взглядов, используют возобновляемые ресурсы или используют практики вроде upcycling и recycling.
Как мы уже говорили, одно из ключевых переживаний в травме — ощущение бессилия. Позаботиться о своем психологическом здоровье и стать более устойчивым поможет проработка вашего предыдущего опыта. В дополнение к индивидуальной терапии вы можете присоединиться к группе поддержки людей, испытывающих экологическую тревогу. Одна из них, например, была запущена в Санкт-Петербурге психологами центра «Абажур». Социологи Ева Иллуз и Эдгар Кабанас в книге «Manufacturing Happy Citizens: How the Science and Industry of Happiness Control our Lives» также говорят о важности единения, поддержки и совместных действий: «Нам нужна не та надежда, которая изолирует нас от худшего, а та, которая нам поможет с ним бороться — не по отдельности, а сообща, как общество».
Поддерживая друг друга мы можем преодолеть чувство бессилия и запустить изменения. Это подтверждает и Джудит Херман: «Социальные действия дают выжившему источник силы, который опирается на собственную внутреннюю инициативу, энергию и находчивость». Они создают «общность с другими, основанную на сотрудничестве и общих целях». Солидарность, возникающая в результате участия в таком движении, дает «защиту от насилия и отчаяния» и служит «самым сильным противоядием от травмирующего опыта».
Один из способов справляться с текущей ситуацией — информирование. В наш век доступности информации значительно проще доносить знание до общества. Однако мы живем в мире пост-правды, где многие не утруждают себя проверкой информации, а факты менее важны, чем эмоции и личные убеждения. Fake news стали частью нашей ленты. Поэтому важно полагаться на проверенные источники и делиться этой информацией в своих ресурсах, выбирая поддерживающий тон. Обвинение почти никогда не способствует тому, чтобы другой открылся вам и услышал. Еще один способ добиться внимания социальных и политических институтов к вопросу климата — финансирование исследований о климатическом кризисе и благотворительные взносы. Но и здесь так же важно доверять организациям, которым вы отправляете донейшн.
Современные климатические проблемы во многом связаны с потреблением. Даже у экоактивистов может быть по 10 новых кипкапов. Перепроизводство истощает ресурсы биосферы, даже если речь идет об органических продуктах или zero waste товарах. Мы можем использовать свою власть как потребителей в другом направлении — снижая потребление, выбирая бренды, которые придерживаются более экологических взглядов, используют возобновляемые ресурсы или используют практики вроде upcycling и recycling.
Как мы уже говорили, одно из ключевых переживаний в травме — ощущение бессилия. Позаботиться о своем психологическом здоровье и стать более устойчивым поможет проработка вашего предыдущего опыта. В дополнение к индивидуальной терапии вы можете присоединиться к группе поддержки людей, испытывающих экологическую тревогу. Одна из них, например, была запущена в Санкт-Петербурге психологами центра «Абажур». Социологи Ева Иллуз и Эдгар Кабанас в книге «Manufacturing Happy Citizens: How the Science and Industry of Happiness Control our Lives» также говорят о важности единения, поддержки и совместных действий: «Нам нужна не та надежда, которая изолирует нас от худшего, а та, которая нам поможет с ним бороться — не по отдельности, а сообща, как общество».
Поддерживая друг друга мы можем преодолеть чувство бессилия и запустить изменения. Это подтверждает и Джудит Херман: «Социальные действия дают выжившему источник силы, который опирается на собственную внутреннюю инициативу, энергию и находчивость». Они создают «общность с другими, основанную на сотрудничестве и общих целях». Солидарность, возникающая в результате участия в таком движении, дает «защиту от насилия и отчаяния» и служит «самым сильным противоядием от травмирующего опыта».
Полина Цветкова, психолог и гештальт-терапевт